ЧЕЛОВЕК И ОБЩЕСТВО

Дети на краю

Говорят, родителей не выбирают. Как и детей. Мне довелось услышать легенду о том, что дети еще на небесах выбирают себе родителей. Правда это или нет? Не знаю. Мне хочется верить, что да. Ведь в этом мире нет ничего сильнее любви матери к ребенку, ничего бескорыстнее, чем любовь ребенка к своим родителям. И невыносимо больно видеть людей, которые предали самое ценное, что дала им жизнь: свою семью, своих детей, своих родителей…

Есть старинная мудрость: «Прежде чем сказать - посчитай до десяти. Прежде чем обидеть - посчитай до ста. Прежде чем ударить - посчитай до тысячи». В последнем случае лучше посчитать до миллиона… Но, к сожалению, пока люди считают мало…

- Мама, ну не надо! – Кристина плача, пятилась в угол комнаты. Мать подбежала и ударила, девочка упала, захлебнулась плачем, а мать продолжала бить. В комнату заглянул отец, всклокоченный, в мятой майке. Глядя на то, как жена избивает дочь, он, разбуженный шумом, равнодушно зевнул.
- Папочка, скажи ей! - закричала Кристина.
- Как же вы мне надоели, сдохните хоть все разом. – Отец развернулся и вышел, прикрыв дверь комнаты.

От испуга у Кристины случился нервный срыв. Она начала задыхаться. Глядя на синеющее лицо дочери, мать пришла в себя и вызвала «скорую», девчонку увезли в больницу. Инспектору по делам несовершеннолетних она объяснила, за что ее побила мать: Кристина забежала домой, чтобы взять учебники – готовилась в школе к семинару. Мать, с утра «принявшая на грудь», велела сходить в детский сад и забрать младшую сестренку, Кристина отказалась – времени было в обрез, ее ждали педагог и одноклассники. Мать пришла в ярость.

- Она не всегда была такой, раньше мы жили хорошо, семья была как у всех. А потом родители начали выпивать. И все… Наша с сестренкой жизнь превратилась в ад. Постоянные пьянки, родители ругаются, дерутся. Однажды я проснулась от того, что пахло дымом: из печки искра попала на тряпку… Я так испугалась! Водой все залила. После этого нас бабушка забрала. Мы у нее жили… - Кристина отводит глаза. – Но я же любила родителей, приходила постоянно к ним. Мы же семья… Я вернулась… А потом все стало еще хуже…

За десять месяцев этого года отделом по делам несовершеннолетних возбуждено около тридцати дел по статье 116 УК РФ (побои, нанесение телесных повреждений несовершеннолетним). Дерутся сами подростки, детей бьют родители, раздают подзатыльники (до синяков и сотрясений мозга) соседи. Четыре уголовных дела возбуждено по фактам жестокого обращения с несовершеннолетними. Что ждет нас в будущем?

Помните нашумевший фильм  Франсуа Трюффо «Карманные деньги»? Помнится, он с большим успехом прошел по TV. История о том, как в небольшом современном французском городке в обычную школу пришел новенький. Красив, умен, обаятелен… но замкнут. Окружающие подозревали, что в семье у него что-то неладно, но мальчишка никому ничего не рассказывал. Выяснилось все на медосмотре: тело ребенка было в кровоподтеках и ссадинах. Педагоги, врачи пришли в ужас. Оказалось, что его ежедневно избивала алкоголичка мать и сумасшедшая бабушка. А он терпел побои и не роптал. Родители бьют своих детей. Это, увы, не редкость. Но, страшно и то, что нередкими стали случаи, когда дети бьют своих родителей. И это, увы, тоже уже мало кого удивляет… Ситуации, знаете ли, бывают разные…

Пришла беда - отворяй ворота…

- Материал о детской жестокости? – инспектор ПДН отвела взгляд в сторону. – Ты знаешь, сейчас шла по коридору, а там женщина стоит, избитая вся, синяки по всему лицу. Я, сама не знаю почему, подошла к ней, спросила: в чем дело. Оказалось, что ее избила дочь-восьмиклассница. Привела домой друзей, уже подвыпившие были. Избила мать, забрала банковские карты и ушла из дома. А мать переживает: где она, что с ней. Пришла заявление о розыске писать.

Алену воспитывали строго. Хотя это определение не совсем верное. В семье свои устои, свои традиции. Отец всегда был главой семьи. Настоящим хозяином. Сказал – сделал. Всегда наперед знал, как и что будет, просчитывал каждый шаг. Жизнь текла размеренно: все по плану. Дочка – отличница, жена – тихая, робкая, с улыбкой глядящая из-под ресниц, как вечерами дочь с мужем обсуждают прожитый день. А потом случилось то, чего не ждешь: отца не стало. В одну минуту рухнул привычный уклад семьи, жизнь изменилась до неузнаваемости. Кто будет думать о хлебе насущном? Кто будет принимать важные решения? Кто?... Мужа, отца не стало… Мама Алёны с горя не знала что делать. Когда вышла замуж, то ведь и оказалась ЗАмужем. У нее в обязанностях были лишь домашние хлопоты: обеды-ужины, бантики-косички, пироги по выходным, рюшечки-салфеточки для уюта да семейные обеды. А тут столько проблем разом навалилось: денег не хватало, кран потек, гардина покосилась, продукты в доме на исходе, да и дочь, уже выросшая из «бантиков-косичек», оказалась с таким железным характером, мать не знала, как с ней быть… Мир перевернулся… Как там говорят: пришла беда – отворяй ворота…

Мать, глянув на то, как презрительно фыркнула на ее замечание дочь, оглядела дом пустым взглядом: все чужое… Как жить дальше? В первый раз дрожащей рукой достала бутылку, плеснула себе в стакан: «нужно успокоиться». Помогло, чуть отпустила ноющая боль, мир вокруг стал теплее, спокойнее, украдкой оглянувшись на дочь, она налила себе еще. Потом вошло в привычку.

В какой момент Алёнка впервые подошла к матери, уверенно взяла бутылку, достала из кухонного шкафчика стакан и, пристально глядя матери в глаза, налила себе тоже?… Кто теперь вспомнит? Но несколько раз она залила свое горе, вспомнив, видимо, классическое: истина в вине. Истина ей открылась: мать тратит ЕЁ деньги, пенсию, которую она стала получать после смерти отца. «Отдай карту мне», - попросила по-доброму. Мать удивленно посмотрела на дочь и неуверенно возразила: «С чего бы? Я – твоя мать, я отвечаю за тебя. Это наш доход». Алёнка молча развернулась и ушла. Пришла под вечер с друзьями, дыхнула на мать перегаром и вернулась к незаконченному разговору: «Пенсию переводят для меня. Отдай карту. Это не твои деньги». Мать не послушалась. Алёнка со злости ударила её. Друзья помогли: держали, чтобы не могла сопротивляться. Карту она забрала и, не глядя на плачущую, всю в синяках мать, вышла из дома, даже не закрыв за собой дверь…

- Мы все решили. Я извинилась. Больше этого не повторится. И из дома больше уходить не стану. – Алёна говорила уверенно, взгляда не отводила, голос не дрожал, в краску ее не бросало. Члены комиссии по делам несовершеннолетних смотрели на эту невысокую девочку, не нагло, но решительно рассказывающую о том, что с этого дня ее жизнь изменится: она все решила. А мать, худенькая, маленькая, скромно присевшая на краешек стула, отводила глаза и неуверенно кивала: все изменится, Алена решила.

– Я изменю свою жизнь, не сомневайтесь. У нас все будет хо-ро-шо, - чуть с нажимом произнесла Алёна. – Пить я больше не стану, курить бросила, начинаю жизнь с чистого листа. А то … недоразумение… которое произошло у нас с мамой, мы забудем, все уже обсудили. В прошлое дверь закрыта. Начинаем новую жизнь. Правда, мама? – строго взглянула на мать Алёнка.

- Правда, - неуверенно улыбнулась мама, поправила очки, и, опустив глаза, затеребила ремешок от сумки, вздохнула облегченно, - Так и будет. Дочь сказала.

То, что подростки стали более жестокими, – не новость. Но не следует списывать всё на современные нравы, Интернет и телевидение, якобы дурно влияющие на подрастающее поколение. Жестокость подростков была и будет всегда. Просто раньше это не афишировалось. Да и разговор с «трудными» детьми был много короче, нежели сейчас (да, именно такой ценой мы платим за так называемую «демократию»!). А вот то, что родители становятся более жестокими с каждым годом, очевидно не для многих. Причем жестокость старших не всегда выражается в причинении физических травм.

Семейные ценности…

В зал, где заседала комиссия по делам несовершеннолетних, Алешка вошел в сопровождении педагога. Втянул голову в плечи, испуганно посмотрел на присутствующих, шмыгнул носом и начал смотреть в пол. Ему было боязно: опять ругать будут, опять скажут, что он виноват. Ну виноват, он и сам это знал, но ведь у него были такие важные причины. Ему так хотелось, чтобы…

- И зачем ты украл у мамы деньги? – строго спросили его взрослые тети, сидящие за длинным столом.

Алешка втянул в голову в плечи, закусил губу, посмотрел на них глазами, полными слез, и растерянно пожал плечами: как тут все объяснить….

Алешке двенадцать лет – скромный, тихий, если не сказать забитый, мальчишка. Неплохой в принципе, даже добрый. В своей жизни больше всего на свете он боялся потерять маму: однажды, много лет назад, его забрали от нее, увезли в приют: мама пила. Тогда он плакал сутки напролет, потом детская любознательность взяла свое: побежал к новым игрушкам, да и в столовой так вкусно пахло обедом, а он уже два дня ничего не ел, кроме остывших, безвкусных макарон. Мама пришла за ним только через месяц: ей разрешили забрать сына. На работу она устроилась, пить перестала, да и перед соседями было стыдно: судачили то и дело за спиной, щелкали языками, особо «правильные» не стеснялись в лицо сказать о том, какая же она бессовестная – сын у нее при живой матери сиротой растет в казенном доме. «Мамочка!!!» - Алешка увидев ее, все никак не мог поверить своему счастью – мама пришла забрать его! Мать, нахмурившись, чуть отстранила его от себя, мимолетно провела рукой по волосам – изобразила нежность – взяла за руку и повела домой. Он вприпрыжку, еле поспевая, шагал рядом с ней и все оглядывался на окна приюта, в которые выглядывали мальчишки, с гордостью: мама пришла! Забрала! А вы не верили!...

Потом мама вышла замуж. Устроила свою личную жизнь. Правда, вечной помехой в этой новой жизни был ее старший сын. Одни проблемы с ним! То завтрак ему приготовь, то в школу собери, то на родительские собрания идти нужно, а уж сколько денег уходило на одежду! Вот год назад покупали новые джинсы, так ведь когда гулял, порвал, а еще и короткими стали. Ну где тут денег наберешься? А ведь у нее и второй ребенок родился, ему сколько внимания и заботы нужно?!

Алешка все чаще чувствовал себя ненужным. Подойдет к матери, рассказывать начнет о том, что в школе у него не все ладно, и одноклассники посмеиваются над тем, что он заикается, а во дворе ребята совсем не хотят с ним играть – та отмахнется от него словно от назойливой мухи: «одни проблемы с тобой!». Мальчишка замыкался в себе, молчал все больше, и, казалось, что его молчанию были все только рады. Однажды он открыл шкаф и увидел там аккуратной стопочкой сложенные деньги. Достал хрустящие купюры, пересчитал… целое состояние!!! Он посмотрел на свои джинсы: короткие, в заплатах… перевел взгляд на новенькие тысячные купюры… Чувствуя, как начинают гореть уши, как предательски накатывают на глаза слезы, он сунул деньги в карман, накинул куртку, зашнуровал наспех ботинки и плотно прикрыл за собой входную дверь…

- Стыдно тебе? – Алешка от неожиданности вздрогнул, нервно сглотнул и, не выдержав, заплакал: «Стыдно»…, а во взгляде мелькнуло: «Больно»… С надеждой посмотрел на педагога, та, с разрешения комиссии, отправила его «подождать в коридоре». Когда за Алешкой закрылась дверь, сухо изложила факты: подросток украл деньги у родителей, купил на них соседскому мальчишке телефон, набрал дисков и подарил ребятам во дворе. Мама обнаружила пропажу денег, обратилась в полицию и тут же написала заявление о том, что отказывается от своего сына. Ребенка поместили в приют. За прошедшие две недели, которые он провел в казенном учреждении, она ни разу не пришла к сыну, даже не позвонила. А Алешка ждал ее, каждый день приходя из школы с надеждой и немым вопросом в глазах, смотрел на воспитателей: «Мама?» …
Мама… Деньги оказались дороже…

Не любить своего ребенка противоестественно. Любое общество вне зависимости от менталитета, вероисповедания, культуры с осуждением относится к матерям-«кукушкам», но мало кто задумывается о том, что чувствуют дети, которых бросают на произвол судьбы не чужие дяди и тети, а родные матери. И меньше всего сами «мамы» задумываются о том, какая судьба ждет не только их детей, но и их самих... 

Жили-были…

Ваське было шесть лет, когда его маму лишили родительских прав. Он был самый младший в семье, маленький, худой, на лице – одни глаза, голодные и затравленные. Голодные – потому что ему постоянно хотелось есть, затравленные – потому что каждый день у них в доме собиралась пьяная компания и попадать под руку «гостям» нежелательно: оплеухи они раздавали не задумываясь. Так и жил, дома как на войне. Хотя место, где он жил, назвать домом можно было с большой натяжкой: покосившиеся стены, замызганные, потрескавшиеся стекла окон, полы собутыльники матери разобрали еще прошлой зимой на дрова. Землянка-засыпнушка. Когда его приехали забирать, Васька испуганно прижался к матери, та, дыхнув на него перегаром, равнодушно отодвинулась: подумаешь, горе? – ей хотелось выпить.

Ваську и еще четверых детей Валентины забрали. Почти десять лет она и носу к ним не казала: воспитывает государство, живы-здоровы и ладно… У нее были дела поважнее: водка – она такая, сама не пьется.

Потом Валентина встала на путь исправления. Что-то щелкнуло в мозгу: а дети? Сколько же лет потеряно? Устроилась на работу, дом стал похож на дом. Соседи и знакомые диву давались: словно подменили Валю. А она обивала пороги учреждений, собирала справки, чтобы восстановиться в родительских правах.

Васька шагнул на порог родного дома, чуть сутулясь от непривычки: когда его, ревущего, забирали отсюда, дом казался грязным и большим, в памяти он был похож скорее на огромное черное пятно. Хлопнула за спиной дверь, он сделал шаг вперед: под ногами скрипнули половицы. «Надо же… полы, раньше не было», - усмехнулся про себя. Мать смотрела чуть виновато, но подтолкнула сына вперед: «Проходи». Так началась его новая жизнь. Из школы – бегом домой, уроки, матери помочь по хозяйству управиться. Незаметно пролетел год, другой. Армия. Возвращение домой. Васька стал совсем взрослым. Немногословным, но улыбчивым, красавец – косая сажень в плечах. После службы отдыхал недолго, не привык бездельничать, устроился на работу. Мать ждала его вечерами, хлопотала по хозяйству, но тоже больше молчала, изредка бросая скупые фразы в которых, нет-нет да и проскальзывала затаенная обида – не простил: «Что-то ты долго на работе сегодня, домой не торопишься, словно и нету у тебя дома. А там вон дрова не колоты, воды надо наносить». Васька в такие моменты усмехался еле слышно, молча шел во двор, колол-пилил дрова, носил воду, поправлял покосившийся забор. Так и жили рядом родные-чужие люди, так и молчали: каждый о своем.

В тот день он вернулся с работы за полночь, скинул в сенях ботинки с курткой и, покачиваясь, пошел к себе. Мать возникла в дверях неожиданно, кутаясь в платок, неодобрительно хмыкнула: «Пил?»… Мать пошла следом, выговаривая ему за позднее возвращение. Откуда ж ему было знать, что день у нее не задался с самого утра: сначала оступилась, когда спускалась в подполье, потом водовозка приехала, а Васька на работе, и ей пришлось самой с саднящей разбитой коленкой перетаскивать воду, потом печь задымила и ужин остыл, а она полдня крутилась у печки, даже блинов напекла, ведь Вася их любит. А Вася… Вася пришел поздно, да еще и водкой разит. «Как же ты мог? Глаза залил. Не стыдно? - ткнула она его в спину сжатым кулачком. - Я же волновалась»… Васька обернулся, набычился, глаза вмиг потемнели: «Волновалась?!! Ты волновалась?!!!» И тут он ударил ее. Валентина охнула и попыталась заслониться, но Васька наносил все новые и новые удары, бил, пока она не упала и не затихла, но даже после этого он, рыча как раненый зверь, продолжал молотить кулаками неподвижное тело. Потом сел рядом и заплакал. Навзрыд, как много лет назад. А в памяти проносились картинки, как его забирали от мамы, а он прижимался носом к стеклу машины, скулил и ждал, что мама выйдет, что заберет его от этих чужих людей, как в первые месяцы в детском доме он таскал из столовой и прятал под подушкой хлеб, как, захлебываясь слезами, скучал по маме, а воспитательница Наталья Сергеевна, брала его на руки, обнимала и говорила: «Василек, а давай почитаем сказку. Жили-были…»…

Жили-были… Васька поднял глаза, в дверях стояла соседка баба Аля.

- Баб Аль, я маму убил…Позвони в милицию. – Васька полез в карман, достал пачку сигарет, прикурил и совсем непонятно для бабы Али сказал - Вот тебе и жили-были… Вот и сказочке конец…

Лишь добро рождает добро, дети беззащитны в своем детстве и не могут противостоять предательству, грубости и унижениям. Но дети вырастают. Вырастают и начинают мстить за свое поруганное детство - эстафета ненависти и жестокости продолжается…

Стоя на краю пропасти, что могут принести в мир, став взрослыми, такие дети? Они вырастут и станут мстить. Мстить всему миру за то, что этот мир сделал с ними. А какую месть они выберут: безразличие или жестокость… Не угадать. Помните, из детства: «казнить нельзя помиловать», где ставить запятую – в этом случае решать не нам. Драконовский метод? Возможно. Но, даже став взрослыми, эти дети играют с нами по своим правилам, ведь они были лишены детства, и в то же время так и остались … детьми…

И только мы сами в состоянии разорвать этот порочный круг. Задуматься о том, что происходит с нашей жизнью. Ведь жестокость – это всего лишь отражение, симптом тех метаморфоз, которые происходят в нашем обществе. Все мы родом из детства… Прописная истина. И только помня об этом, мы сможем протянуть руку помощи ребенку и помочь ему сделать шаг от края пропасти, шаг, который, порой стоит целой жизни. Долгой, счастливой жизни, где нет предательства, злобы и жестокости…

Татьяна Ларионова